Распространилась ли та революция, что привела от экономики дара, характерной для большинства докапиталистических обществ, к экономике в стиле «ты мне — я тебе», свойственной современным обществам, на все области существования, как молчаливо предполагают те, кто стремятся применить ко всем практикам модель расчета издержек и выгод (в том числе к образованию или же браку, понимаемому как экономический обмен услугами производства и воспроизводства)? Завершилась ли она хотя бы в той сфере, что основана исключительно на учреждающей тавтологии «business is business»?
Выявляя предпосылки воображаемой антропологии, свойственной теории экономики в ее господствующем определении, Пьер Бурдье в этой работе требует создать другую теорию, которая порвала бы с идеей индивидуальных решений, свободных от любых ограничений, и заменила бы понятие чистого и совершенного рынка понятием экономического поля, структурированного силовыми отношениями и символической борьбой.
Таким образом, он показывает, не обращаясь к рассчитывающему и абсолютно прозрачному сознанию homo economicus или же к логике «ограниченной рациональности», что «разумный» характер большинства разновидностей экономического поведения можно объяснить согласованием субъективных надежд и объективных возможностей.